| Gothmog | Дата: Среда, 25.01.2012, 16:03 | Сообщение # 1 |
|
Зам.Главного Администратора
Валар
Группа: Администраторы
Сообщений: 1098
Награды: 13
Статус: Offline
| Несчастье на Ирисных Полях
После падения Саурона Исилдур, сын и наследник Элендила, вернулся в Гондор. Там он принял Элендилмир как Король Арнора и провозгласил свою верховную власть над всем Дýнэдайном Севера и Юга; ибо был он человеком гордым и властным. Год он оставался в Гондоре, восстанавливая в нем порядок и определяя его границы; большая же часть арнорского войска вернулась в Эриадор по нýменóрскому тракту от Изенских Бродов до Форноста.
Когда наконец Исилдур счел, что может возвращаться в свои владения, он стал торопиться и решил сперва отправиться в Имладрис; ибо там он оставил жену и младшего сына, и кроме того, ему нужен был срочный совет Элронда. Поэтому он решил проложить свой путь на север от Осгилиата по Андуинским Долинам до Кирита Форн-эн-Андрат, высокогорного перевала на Севере, который вел в Имладрис. Эти земли он хорошо знал, ибо много путешествовал там до Войны Союза, и этим путем вместе с Элрондом он вел на войну войско из Восточного Арнора.
Это был долгий поход, но единственно возможный другой путь – на запад и затем на север до перекрестка дорог в Арноре, а потом на восток в Имладрис – был много дольше. Для всадников он, может быть, был бы столь же скор, но у Исилдура не было ездовых коней; раньше, быть может, был бы он более безопасен, но сейчас Саурон побежден, а жители Долин были союзниками Исилдура в победе. Исилдур не опасался ничего, кроме непогоды и тягот пути, но это должен сносить тот, кого надобность отправляет в дальнюю дорогу по Средиземью.
Предание последующих времен гласит, что второй год Третьей Эпохи подходил к концу, когда в начале иваннета Исилдур вышел из Осгилиата, рассчитывая достичь Имладриса в сорок дней, к середине нарбелета, пока зима еще не завладела Севером. Ясным утром у восточной заставы Моста Менельдил простился с ним:
– Отправляйся! Счастливой тебе дороги, и солнце твоего отправления да не померкнет на твоем пути!
С Исилдуром ехали три его сына – Элендур, Аратан и Кирьон, а также его Дружина из двухсот рыцарей и воинов – арнорцев, стойких и закаленных в войне. Ничего не рассказывают об их путешествии до того, как они миновали Дагорлад и проследовали на север к диким просторам Зеленолесья Великого. На двадцатый день похода они увидели вдалеке леса на холмах, которые иваннет окрасил в багрянец и золото; но тут небо затянуло, и с Моря Р'ŷн налетел черный ветер, принесший с собой дождь. Ливень продолжался четыре дня; и когда они подъехали ко входу в Долины между Лóриэном и Амоном Ланк, Исилдур отвернул от Андуина, раздувшегося от дождевой воды, и стал подниматься по крутому склону его восточного берега, чтобы выбраться на старинные тропы Лесных эльфов, проходившие близ опушки Леса.
Так случилось, что вечером тридцатого дня их похода они шли вдоль северного края Ирисных Низин по тропе, что вела во владения Трандуила, простиравшиеся тогда там. Ясный день догорал; над далекими горами собирались облака, подсвеченные садящимся в них красным закатным солнцем; низины уже были укрыты сизыми тенями. Дýнаданы пели, ибо их дневной переход близился к концу, и три четверти долгой дороги в Имладрис уже были за спиной. Справа над ними высился по сбегающим к ним крутым склонам Лес, а слева от их тропы уклон становился более плавным.
Внезапно солнце закрыла туча; дýнаданы услышали крики и увидели, что из леса выбегают орки и несутся вниз по склонам на них, выкрикивая свои боевые кличи. В сумерках можно было лишь догадываться, сколько их, но их число явно во много раз, чуть ли не вдесятеро, превосходило число дýнаданов. Исилдур скомандовал отряду построиться в тангайл, стену из двух сомкнутых рядов, которая могла загибаться в любую сторону при обходе с фланга, в случае необходимости превращаясь в сплошное кольцо. Если бы место было ровным или уклон был бы в его пользу, Исилдур построил бы свой отряд в дúрнайт и атаковал бы орков, попытавшись мощью дýнаданов и их оружия пробиться сквозь них и разметать их; но сейчас этого сделать было нельзя. Мрачное предчувствие тронуло его сердце.
– Месть Саурона жива, хоть сам он и мертв, – сказал Исилдур Элендуру, стоящему рядом с ним. – Хитрая западня! Никакой надежды на помощь: Мория и Лóриэн далеко позади, а до Трандуила – четыре дня ходу.
– К тому же у нас бесценная ноша, – добавил Элендур; ибо отец поверял ему свои тайны.
Орки приближались. Исилдур повернулся к своему оруженосцу:
– Охтар, – сказал он, – вручаю тебе это на хранение. – И он передал ему длинные ножны и обломки Нарсила, меча Элендила. – Сбереги это от врага любым способом, который только найдешь, и любой ценой; даже ценой позорного бегства от меня. Возьми с собой своего спутника, и бегите! Вперед, я приказываю вам!
Охтар пал на колено и поцеловал руку Исилдуру, и двое юношей бросились бегом в темноту долины.
Если зоркие орки и заметили их бегство, то не обратили на него внимания. Они разом замедлили бег, изготовляясь к атаке. Сперва они выпустили дождь стрел, а затем, издав громкий вопль, сделали так, как сделал бы сам Исилдур, будь он на их месте: бросили своих лучших воинов вниз по остававшемуся до дýнаданов склону, рассчитывая пробить их стену. Но стена устояла. Стрелы не пробивали нýменóрских доспехов. Люди возвышались над самыми высокими орками, а мечи и копья дýнаданов намного превосходили оружие их врагов. Атака захлебнулась, прервалась, и орки отступили, не нанеся много вреда защищавшимся и оставив их недрогнувшими на горе орочьих тел.
Исилдур решил, что враги отступают к Лесу. Он оглянулся. Красная кромка солнца сверкнула из-за туч; солнце заходило за горы и опускалась ночь. Исилдур отдал приказ двигаться дальше, но направил отряд вниз, на более пологий склон, где преимущество в высоте у орков было бы меньше. Может быть, он думал, что после нападения, которое столь дорого им обошлось, орки пропустят отряд, хотя их разведчики, быть может, будут следить за ним всю ночь и найдут их стоянку. Так орки делали обычно – чаще всего они трусливо отступались, если их добыча защищалась и кусалась в ответ.
Но он ошибся. В этом нападении была не только хитрость, но также ярость и беспощадная ненависть. Командовали горными орками и натаскивали их мрачные слуги Барад-Дŷра, высланные много раньше следить за перевалами; и Кольцо, хоть они и не знали про него, срезанное всего два года назад с черной руки Саурона, было еще полно его злой волей и взывало ко всем его слугам о помощи. Дýнаданы не прошли и мили, как орки появились снова. На этот раз они не испытывали противника, а пустили в ход все свои силы. Они вышли широкой дугой и вскоре окружили дýнаданов. Теперь орки молчали и не подходили на расстояние выстрела из стального нýменóрского лука, которых они страшились; но свет быстро угасал, и у Исилдура было слишком мало лучников. Исилдур остановился.
Все затихло, хотя самые зоркие дýнаданы говорили, что орки подкрадываются, осторожно, медленно, шаг за шагом. Элендур подошел к отцу, который мрачно стоял в стороне и словно бы задумался о чем-то.
– Атаринья, – сказал Элендур, – что та сила, которая может повелевать этой нечистью и заставить ее повиноваться тебе? Она не доступна сейчас?
– Увы, нет, сенья. Я не могу пустить ее в ход. Боль прикосновения к нему мне ужасна. И я так и не нашел в себе силы овладеть им. Для этого нужен человек более великий, чем тот, каким я теперь вижу себя. Гордыня моя пала. Оно должно отправиться к Хранителям Трех.
В это время раздался рев рогов, и орки напали одновременно со всех сторон, бросившись на дýнаданов с беспощадной жестокостью. Наступила ночь, и надежда пропала. Люди гибли; ибо орки толпой набрасывались на одного дýнадана и валили его своей тяжестью, мертвого или живого, а потом другие мощными когтями выволакивали его и приканчивали. Орки, быть может, платили по пять за одного, но и это было слишком дешевой ценой. Так погиб Кирьон, и Аратан был смертельно ранен, когда пытался спасти его.
Элендур, еще не раненый, нашел Исилдура. Тот возглавлял оборону с востока, где положение было самым тяжелым, ибо орки все еще боялись Элендилмира, который Исилдур носил на голове, и бежали от него. Элендур тронул его за плечо, и Исилдур резко обернулся, приняв его за орка, подкравшегося сзади.
– Мой Король! – сказал Элендур. – Кирьон мертв, и Аратан умирает. Твой последний советник должен советовать, а не приказывать тебе, как ты приказал Охтару. Беги! Возьми свою ношу и любой ценой доставь ее Хранителям: даже ценой своих людей и меня.
– Королевич! – ответил Исилдур. – Я знал, что должен сделать это; но я боялся боли. И не мог я уйти, не простившись с тобой. Прости меня и мою гордыню, что навлекла на вас погибель.
Элендур поцеловал Исилдура.
– Иди! Уходи же! – сказал он.
Исилдур повернулся к западу и, вынув Кольцо из шкатулки, что висела на цепочке на его груди, надел его на палец, вскрикнув от боли; ни один глаз в Средиземье более не видел его. Но Элендилмир Запада погасить было нельзя, и он вдруг яростно вспыхнул красным огнем, словно огненная звезда. Люди и орки в страхе расступились; и Исилдур, накинув капюшон, исчез в ночи.
О том, что дальше сталось с дýнаданами, известно лишь вот что: вскоре все они полегли, кроме одного, молодого оруженосца, оглушенного и погребенного под грудой тел. Так погиб Элендур, который должен был стать Королем – и, как предсказывали все, кто знал его, одним из величайших силой, мудростью и свободным от гордыни величием, одним из славнейших в семени Элендила, более всех похожим на своего царственного деда.
Об Исилдуре же говорится, что ужасная боль охватила его тело и душу, но сперва он бежал, как олень от гончих, пока не спустился к самому подножию долины. Там он остановился, чтобы убедиться, что за ним нет погони; ибо орки могут преследовать беглеца в темноте по запаху, и глаза им для этого не нужны. Потом он двинулся осторожнее и медленнее, потому что перед ним во мраке раскинулась широкая равнина, бездорожная и со множеством ловушек для неверного шага.
Так случилось, что наконец глухой ночью Исилдур вышел на берег Андуина, и он очень устал; ибо он прошел расстояние, которое по такой местности дýнадан не преодолел бы быстрее и днем, идя без остановок. Перед ним шумела быстрая темная река. Некоторое время Исилдур одиноко стоял в отчаянии. Затем он сбросил с себя все доспехи и оружие, оставив лишь короткий меч на поясе28, и кинулся в воду. Он был силен и вынослив так, что даже немногие дýнаданы его возраста могли сравниться с ним, но и у него было мало надежды добраться до другого берега. Еще не отплыв далеко от берега, он был вынужден повернуть почти прямо на север против течения; как он ни боролся, его все равно сносило к заводям Ирисных Низин. Они же оказались ближе, чем думал Исилдур; и вдруг, почувствовав, что течение ослабевает и почти останавливается, он обнаружил себя в зарослях тростника и стелющихся водяных трав.
Тут он вдруг понял, что Кольцо исчезло. Случайно, или ловко воспользовавшись случаем, оно соскользнуло с его руки и пропало там, где он не мог надеяться когда-нибудь найти его вновь. Сперва боль потери была так сильна, что Исилдур перестал бороться и едва не утонул. Но эта боль ушла так же быстро, как и напала.
Исилдур избавился от великой ноши. Он нащупал ногами дно и, увязая в иле, побрел через тростники к болотистому островку у самого западного берега. Там он поднялся из воды: смертный человек, маленькое живое существо, брошенное и затерянное в глухомани Средиземья.
Но для зорких во мраке орков, несших там стражу, он вырос чудовищной тенью с пронзительно горящим, как звезда, глазом. В ужасе они выпустили в него свои отравленные стрелы и бежали. Это было уже лишним, ибо обнаженный Исилдур был поражен в сердце и в горло и без единого крика снова рухнул в воду. Останков его не нашли ни люди, ни эльфы. Так пала первая жертва злодейства бесхозного Кольца: Исилдур, второй – и в ту Эпоху – последний – король всего Дýнэдайна, правитель Арнора и Гондора.
Верховный военачальник Ангбанда.
|
| |
| |
